Нецелевое использование: броня для пожарных

Гуманитарная миссия танка

Когда танк становится на пожарную службу, тому есть несколько причин.

Во-первых, гусеничная техника часто незаменима в борьбе с лесными пожарами за счет проходимости и возможности доставлять тушащую смесь непосредственно к фронту огня. Температура воспламенения резины не позволяет колесной технике разгребать горящие завалы и приближаться к пламени вплотную.

Во-вторых, броня защищает не только от экстремальных температур, но и от осколков и даже от прямых попаданий снарядов при возгорании артиллерийских складов. Именно поэтому пожарные танки впервые появились именно у военных.


В Советском Союзе за производство бронетехники для огнеборцев отвечал Львовский бронетанковый завод (17-й ремонтный завод), который и по сей день переделывает танки в пожарные машины.

Первый заказ на необычные гусеничные машины пришел во Львов в 1978 году от Главного ракетно-артиллерийского управления МО СССР. К тому времени производственная документация на пожарный танк была разработана и подготовлена инженерами киевского 482-го КТЦ Министерства обороны СССР.

Обратите внимание, пожарная броня понадобилась не танкистам, а именно артиллеристам. Связано это во многом с сибирскими складами боеприпасов, регулярно страдающими от лесных пожаров.

Какое-то время артиллеристы обходились самоделками на базе списанных Т-34, но к 70-м годам эта техника морально устарела. Военные предъявили разработчикам серьезные требования – на борту не менее 10 тонн воды, 2 тонны пенообразователя и наличие лафетного ствола мощностью подачи воды в 40 литров в секунду.


В качестве платформы выбрали Т-54, с которого убрали башню, водрузив гигантский бак. Благо списываемых со службы танков к тому времени было немало. Имя новинке дали соответствующее – ГПМ-54 (гусеничная пожарная машина).

Первые же испытания показали, что Т-54 не самым лучшим образом подходит на роль огнеборца, во многом из-за большой массы. Огромный расход топлива сокращал время работы пожарного танка, и решили проблему заменой противоснарядной брони на 20-мм стальные листы.

Однако даже в дебронированном состоянии снаряженная масса машина была чрезмерной – пришлось снижать её до 43 тонн сокращением запаса возимой воды до 9 тонн.

Экипаж состоял из двух человек: механик-водитель и оператор пожарного ствола, по совместительству – командир танка. Ключевым недостатком ГПМ-54 был редукторный привод водяного насоса, что не позволяло машине одновременно двигаться и поливать огнетушащей смесью пламя.

Сложностей добавляла и процедура обслуживания силовой установки. Прямо над танковым дизелем расположили поднимающийся на гидроцилиндрах кузов с цистернами. Несмотря на достаточно мощный насос, пожарным не хватало скорости подачи воды. Для того, чтобы потушить пылающие штабели боеприпасов, требовалась большая интенсивность потока воды. Дальнобойность пожарного ствола была около 60 метров, экипажу ГПМ-54 тем не менее приходилось подбираться к пламени на 10 метров – только тогда эффективность пожаротушения был достаточной.

В первую очередь от запредельного жара страдали дизели, выходившие из строя от перегрева. Огонь интенсивно выжигал кислород в округе, обильно насыщал воздух продуктами горения, что также становилось причиной остановки двигателей. Заглохший перед горящим арсеналом пожарный танк – это почти наверняка братская могила. Температура вокруг ГПМ-54 не позволяла экипажу даже выбраться из машины. К сожалению, подобные трагедии случались…


Лучше всего львовский пожарный танк справлялся с лесными пожарами – для этого у него был предусмотрен бульдозерный отвал. ГПМ-54 способен был проделывать проходы и расчищать горящие завалы. В 2005 году украинский танк модернизировали, добавив ему индекс 01 и новое бульдозерное оборудование ТБС-86. В кабину экипажа добавили еще одно кресло – обязанности оператора пожарного ствола можно было снять с командира машины.

Опыт тушения пожаров на арсеналах в 70–80-х показал новые векторы развития техники для столь экстремальных условий.

Во-первых, очень желательно иметь гораздо большую разовую массу «водяного выстрела» или хотя бы запас огнетушащей смеси.

Во-вторых, высокие температуры требуют систем дистанционного управления пожарными танками.

«Сойка» и другие

Следующим героем истории станет гусеничная машина с длинным именем – роботизированный самоходный лафетный ствол СЛС-100 «Сойка».

Появилась пожарная птичка в ответ на Чернобыльскую аварию, но многочисленные трудности позволили собрать первый опытный экземпляр только к концу 90-х. Базой для СЛС-100 стал Т-54/55, оснащенный системой дистанционного управления и способный работать вблизи источников радиоактивного и химического загрязнения. Когда позволяли условия, самоходный лафет работал под управлением экипажа из двух человек внутри бронированного корпуса.


Облегчать «Сойку» было незачем – броня достаточно эффективно поглощала ионизирующее излучение.

Самоходный лафетный ствол не имел запаса воды на борту, но тянул за собой 100-метровый пожарный шланг.

Разработчики из «Всероссийского ордена «Знак Почета» института противопожарной обороны (ВНИИПО)» и ОКБ ПО «Пожмашина» учли ошибки танка ГПМ-54 и оснастили «Сойку» более мощным насосом. Теперь воду можно подавать к очагу на расстоянии в 100 метров, а пену – с 70 метров.

Кстати, «Сойка» установлена на пьедестале возле главного входа ВНИИПО в подмосковной Балашихе. Выпуск малыми сериями самоходного лафета наладили на 61-й ремонтном заводе в Петродворце.

Вопрос дистанционного управления пожарными танками был решен только в конце 90-х годов. Проблему объема огнетушащего залпа удалось преодолеть гораздо раньше – в 1988 году с появлением уникальной машины «Импульс – 2М». Опытные работы по направлению получили характерное имя ОКР «Торможение», а сама гусеничная машина на финальной стадии доработки обозначалась как «изделие 054».

Первые эксперименты проводились на заслуженном шасси Т-55 под именем «Импульс-1». Пожарному танку, ставшему впоследствии серийным, отрядили уходящий из армии танк Т-62 и поставили на крышу… систему залпового огня! Если не брать в расчет характерный цвет машины, то «Импульс – 2М» вполне можно спутать с ТОС «Буратино».

Так называемый многоствольный модуль состоит из 50 стволов, из которых можно вести огонь чем угодно – жидкостями, гелями, песком или порошками, в общем, всем, что не поддерживает горение. Стоит отметить, пожарный танк не запускал реактивные гранаты, а именно стрелял по очагу пожара, словно из пушки.

Платформа Т-62 позволяла выдержать машине отдачу от пяти последовательных залпов из десяти стволов. Если оператор по ошибке взводил более десяти стволов, автоматика блокировала залп.

Важной особенностью нового пожарного танка стала система орошения брони водой или другими изолирующими веществами – печальный опыт сгоревших ГПМ-54 не прошел даром.



Механика тушения горящих артиллерийских складов была несложной.

В отличие от предшественника ГПМ-54, «Импульсу» не было нужды подходить к возгоранию на расстояние 10 метров – достаточно было 70–100 метров. Далее оператор наводил пусковой модуль с 200-мм стволами и производил одиночный выстрел, либо сразу залп. Пламя гасилось метаемым веществом (вода, песок и так далее), а также сбивалось ударной волной, блокировалось продуктами взрыва и дробилось на мелкие, не столь опасные, очаги.

В каждый ствол «Импульса-2М» можно было забить до 30 кг вещества. Это было настоящее советское ноу-хау, автором которого стал Владимир Дмитриевич Захматов, младший научный сотрудник отделения геодинамики взрыва Института геофизики Национальной академии наук Украины. Ученый не только предложил тушить пожар взрывом, но и успешно апробировал свои огнегасящие бомбы в Чернобыле в 1986 году.

Пожарный танк на практике демонстрировал впечатляющие характеристики.

Например, однажды разработчики заполнили 30-метровый овраг глубиной 2 метра резиновыми покрышками, залили все тонной солярки и 150 литрами бензина. Подожгли и отправили разбираться экипаж на «Импульсе-2М». Танк подавил огонь восемью залпами из 10 стволов с расстояния от 10 метров.

Продолжение следует…