Простое и сложное

Весомая международная научная награда, премия президента Академии наук Китая за 2023 год в номинации «Выдающийся учёный» присуждена Баярто Лубсандоржиеву – доктору физ.-мат. наук, ведущему научному сотруднику отдела экспериментальной физики ИЯИ РАН. 23 года он отдал Байкальскому нейтринному телескопу, участвует во множестве экспериментов по астрофизике, физике частиц и космических лучей по всему миру.

Сейчас находится на пороге физического пуска нейтринный детектор JUNO в Китае – флагманский эксперимент в нейтринной физике. «20 килотонн – жидкий сцинтилляционный детектор, 45 с лишним тысяч фотоумножителей, – описывает учёный. – Огромная установка, основная цель которой – это измерение иерархии масс нейтрино». Физики уже знают, что массы эти есть, что три вида нейтрино, электронное, мюонное и тау, превращаются друг в друга (осциллируют), измерены вероятности переходов, а вот будет ли электронный тип самым лёгким, а тау –
тяжёлым? Это и надо выяснить.

Для этого – оцените авторитет Китайской академии – в безлюдном горном районе на глубине 700 метров с нуля построен научный комплекс. Место выбрано равноудалённое от двух крупных атомных электростанций, являющихся источниками нейтрино (вернее, антинейтрино), на расстоянии 53 км, именно таком, на котором есть максимум вероятности их осцилляций. Баярто Лубсандоржиев был там в 2012 году на запуске работ. «Экскаватор снял первый ковш породы… У меня есть даже камешек оттуда!» – улыбается он.

Нынешняя премия не только подчёркивает заслуги, но и обязывает. «Поеду в Китай, наверное, в апреле-мае, – говорит учёный. – Лауреат этой премии должен провести лекционный тур по китайским институтам и университетам по своему выбору». То есть, награждая иностранцев, в Китае делают это так, чтобы принести пользу и своей науке. «А начали мы с серии конференций по черенковским детекторам, которая возникла у нас в Троицке в 1984 году и была посвящена 80-летию академика Черенкова, – продолжает Лубсандоржиев. – Павел Алексеевич сам там был и принимал активное участие. С тех пор эта конференция проводится раз в три года по всему миру. И вот лет 15 назад на одной из них, во Франции, подходит ко мне молодой парень из Китая и называет меня своим учителем, говорит, что по моим статьям он занимался…»

У самого Лубсандоржиева тоже были прекрасные учителя. Окончил школу Баярто в селе Багдарин на севере Бурятии. Родители были заядлыми книголюбами, собрали огромную домашнюю библиотеку, и как-то отец купил книгу Сергея Снегова «Творцы», посвящённую создателям советской атомной бомбы. «Помню, с каким интересом я читал про великих людей. Зельдович, Харитон, Курчатов… – вспоминает он. – И у меня появилось желание поступать в МИФИ, кузницу кадров ядерного щита страны».
И в институте Баярто встретился со многими из героев книги! «На третьем курсе нам читал курс экспериментальной ядерной физики Константин Никифорович Мухин, активный участник ядерного проекта, нейтронную физику – Исай Израилевич Гуревич, отец этого направления в стране, физсеминар – Сергей Яковлевич Никитин, руководитель ускорителя ИТЭФ, общую физику  – Игорь Владимирович Савельев. С теп-лотой их вспоминаю – легендарные люди, интеллигентнейшие,
доброжелательные…»

На старших курсах студент понял, что хочет быть не теоретиком, а экспериментатором. Распределение вело в Дубну, но тут пришла заявка на Байкальский нейтринный детектор, совсем рядом с домом! И с 1982 года он работает в ИЯИ РАН. Его учителем стал Александр Евгеньевич Чудаков, академик, один из основателей ИЯИ. Именно он предложил разместить установку на Байкале, где достаточно глубоко, прозрачная вода, а наличие надёжного ледового покрова существенно облегчает работы по монтажу установки. На льду Байкала учёные начали создавать и детектор широких атмосферных ливней (ШАЛ, следы космических лучей высоких энергий), который затем, переместившись на 60 км на юго-запад в Тункинскую долину, дал начало астрофизическому комплексу TAIGA, в котором есть и сцинтилляционные, и черенковские детекторы разных типов.

Что дальше? «Надо делать детекторы сложные, комплексные, – считает учёный. – Увеличивать чувствительность эксперимента – это и площадь, и плотность, и использование многих способов регистрации частиц, и даже создание новых методов, возможно, очень простых. В погоне за усложнением мы иногда об этом забываем. Как у Александра Блока: «Случайно на ноже карманном найди пылинку дальних стран, и мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман». Моя мечта – найти простые, но основанные на глубоком понимании экспериментальные методы для детектирования сложных
вещей».

Владимир МИЛОВИДОВ,

фото автора