Вершина наследия Сергея Королева: почему корабль «Буран» оказался никому не нужен

Первый в истории полет человека в космос состоялся 12 апреля 1969 года. В этот день с космодрома «Байконур» стартовал космический корабль «Восток-1». На его борту находился советский космонавт Юрий Гагарин.

Насколько это событие оказалось значимым для истории человечества и освоения космоса? Какая судьба постигла многие разработки гения отечественной космонавтики Сергея Королева? Почему даже по прошествии более 60 лет люди еще не организуют колонии на других планетах? На эти и другие вопросы в интервью ФАН ответил инженер-конструктор космической техники, кандидат в космонавты, разработчик проектов экспедиций на Марс и Луну Владимир Бугров.

— На ваш взгляд, полет Юрия Гагарина в космос стал в свое время грандиозным событием? Что вы почувствовали в момент, когда услышали эту новость?

— Постановление 1959 года подразумевало не только первый полет человека в космос, но и определило всю нашу космическую программу, включая высадки на планеты. Это была главная цель Сергея Королева. Полет Юрия Гагарина стал промежуточным этапом, который совершенно необходим. Цели межпланетных полетов была подчинена вся работа ОКБ 1. Одновременно с разработкой корабля «Восток-1» шли работы по созданию тяжелой ракеты Н1 грузоподъемностью 75 тонн. Понятно, что она должна была поднимать не Гагарина, а осуществлять межпланетные полеты. В девятом отделе Михаила Тихонравова я занимался этой темой: компоновкой, составом корабля и всей экспедицией. Вне всяких сомнений, в конце 1980-х годов мы могли, если уж не высадиться на Марс, то по крайней мере осуществить его облет.

— По всей видимости вы имеете в виду, что осуществление подобных планов было возможным благодаря созданию корабля «Буран»?

— Нет, с какой стати. «Буран» — пустая затея. У американцев она имела коммерческий смысл. Никто с помощью подобного шаттла не собирался «бомбить» Москву. Это наши военные не знали, зачем его делают в США и на всякий случай, с опозданием на несколько лет, решили сделать такой же. Зачем, никто не знает. Я был ведущим конструктором этого проекта «Энергия — Буран». В 1985 году я даже написал письмо Михаилу Горбачеву о том, что надо прекратить этим заниматься. «Буран» тут ни при чем. Дело в разработках, которые начал Сергей Королев в 1959 году, ракета Н1 и тяжелый межпланетный корабль, макет которого был передан в институт медико-биологических проблем. В 1968 году на нем начали проводить испытания с участием человека. Там полностью имитировались все возможные условия полета на Марс.

— Это неожиданный поворот в нашей беседе. Специалисты неоднократно заявляли в СМИ, что «Буран» — уникальная разработка. На самом же деле это не так, верно?

— Все говорят абсолютно правильно. Это действительно уникальнейшая вещь. Я считаю ее вершиной творчества всей школы Сергея Королева. Команда летчиков-испытателей совершила бесчисленное количество посадок на имитаторе «Бурана». Все из их голов было переписано в программное обеспечение машины. В итоге она начала думать так же, как они. Это действительно уникальная разработка. Я бы даже сказал, что, возможно, основной мой вклад в эту индустрию именно в «Буране». После того, как закончилась лунная программа, я мог вернуться в отряд, совершать полеты, но мне сказали, что мой колоссальный опыт ведущего конструктора по лунному проекту понадобится при создании «Бурана». Здесь нужно отдать должное Валентину Петровичу Глушко за то, что он ко всем моим предложениям по организации работы отнесся очень внимательно и лично проводил целый месяц совещания, на которых присутствовали по 30-40 человек, которые занимались всеми вопросами, чтобы работа над «Бураном» изначально была организована так, как надо. Это сыграло серьезную роль. Так что все эти слова в духе, что «Буран», мол, верх совершенства, это чистая правда. Однако, эта машина никому не нужна.

Американцы собирались производить 30 запусков в космос в год. Чем все закончилось? Запускали четыре раза в год. При большом количестве запусков выгода есть, а при малом нет. Американцы планировали возвращать с орбиты огромное количество спутников для профилактики и прочего. Однако, пока они работали над этим планом, спутники стали такими, что ресурс их работы увеличился до десяти лет. Возвращать с орбиты оборудование, которое проработало десять лет и уже морально устарело стало полной глупостью. Наши же, вообще не понимали, что происходит. «Буран» выводил на орбиту 30 тонн полезной нагрузки. Ракета «Энергия» могла выводить 100 тонн. «Буран» был рассчитан на 20 тонн массы для возвращения с орбиты. Для этого у него крылья, самолетная посадка. Если в год производится четыре запуска, то что же это за 80 тонн, которые кто-то собирался спускать на Землю? Это полный дурдом.

В свое время мне поручили заниматься целевым использованием «Бурана». Кончилось тем, что я лично написал Горбачеву письмо, в котором предлагал прекратить заниматься этим проектом и начать разработку воздушно-космического самолета по проекту Павла Владимировича Цыбина. Это аппарат с многорежимным двигателем, который взлетает с аэродрома, летит в космос, а потом возвращается. Это именно его проект, однако, президенту нужно было писать именно от руки, какая-то ерунда, а Павел Владимирович был уже пожилым человеком и сам не мог разобрать свой почерк. Так что письмом занимался я. Горбачев адекватно отнесся к предложению: собрал большое совещание, последовал соответствующий приказ министра. Потом все уперлось в перестройку и ничем не кончилось.

— Так как же так получилось, что мы до сих пор не занимаемся активным освоением других планет благодаря наследию Сергея Королева?

— Соратники Королева в 1964, 1969 и 1974 году внесли свой вклад в это направление. Они тоже посвятили свою жизнь космонавтике, но, если Королев ставил перед собой государственные задачи, то они руководствовались сугубо личными интересами. Конкретно, к 1964 году Владимир Челомей и Валентин Глушко выступили с инициативой осуществить облет Луны раньше американцев. Как известно, после полета Гагарина Джон Кеннеди поставил задачу осуществить высадку астронавтов на Луну. Челомей предложил облететь этот спутник и выдать это за нашу сокрушительную победу. Никите Хрущеву эта идея понравилась, поскольку его сын работал у Челомея. 3 августа 1964 года вышло постановление правительства, которое определило лунную программу. До этого никто этим направлением не занимался. Челомею было поручено осуществить облет Луны к 50-летию советской власти. Он вместе с сыном Хрущева стал бы самым главным покорителем космоса.

Королев не мог продолжать заниматься марсианским проектом. Хрущев мог перенаправить все финансирование. В итоге, Королев выступил со своей лунной программой. Ее признали более перспективной. Тогда и я пересел за другой кульман (чертежный прибор. — Прим. ФАН). Конкретно, я занимался компоновкой лунного орбитального корабля и общими вопросами по экспедиции. Сергей Королев очень часто приходил ко мне, смотрел, как идут дела. У Челомея в итоге ничего не получилось. В 1965 году облет Луны поручили опять же Королеву. Вместо того, чтобы спокойно заниматься межпланетной программой, мы должны были заниматься сумасшедшими программами по облету и высадке на спутник Земли. Это — первый момент, который отрицательно повлиял на нашу программу межпланетных полетов.

Второй причиной стало то, что в 1969 году Константин Петрович Феоктистов изъявил желание слетать на корабле «Восход». Я присутствовал на собрании, где Королев трижды спросил Феоктистова: «Константин Петрович, я хотел тебя назначить начальником проектного отдела, а ты летать хочешь. Ты, давай, определись». Константин Петрович выбрал летать. Королев дал ему такую возможность. После полета, Феоктистов не остался в отряде, а вернулся в проектный отдел по лунной программе. Однако, начальником там Королев уже сделал Ивана Савельевича Прудникова.

Константин Петрович начал с ним бодаться, я хорошо все видел, но он так и не смог занять там лидирующее положение, хотя у него было сумасшедшее желание этого. В 1969 году он присоединился к тщеславным ребятишкам, которые решили обогнать американцев и раньше всех сделать орбитальную станцию. Никто на нашем предприятии не собирался поддерживать эту идею. Он поехал к Дмитрию Устинову и убедил его, что мы за год создадим такую станцию и впервые в мире запустим ее раньше Челомея и американцев. Устинову идея понравилась, и он заставил Василия Мишина этим заняться.

Это очень отрицательно повлияло на всю нашу работу. В итоге ничего не получилось. В 1973 году случился полный провал. Американцы запустили свою станцию. Начались репрессии. Кончилось тем, что в 1974 году Устинов отстранил Мишина от руководства предприятием. Это стало третьим ударом. Когда к нам пришел Валентин Глушко, он отменил и лунную и марсианскую программы, уничтожил всю материальную часть и документацию по это теме. Сам же он ничего нового не предложил. Вот тогда у военных появилась идея сделать свой собственный шаттл в виде «Бурана».