ЯЗЫК УЛЬТИМАТУМОВ: ВРЕМЯ ИДЕТ, НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ

8 мая 1923 года министр иностранных дел Англии лорд Джордж Натаниэль Керзон направил Советскому правительству ультиматум (через главу английского торгового представительства в Москве Роберта Ходжсона), в котором обвинил СССР в организации антибританской пропаганды в Афганистане и Персии (Иране).

Вспоминая это событие почти столетней давности в контексте сегодняшних бесконечных санкций и дипломатических скандалов, так и хочется воскликнуть вслед за писателем Василием Гроссманом, перефразировавшим известный афоризм философа Гераклита: «Всё течет, и ничего не меняется…».

Тогда, в мае 1923 года, лорд Керзон предъявлял СССР обвинения в проведении антибританской политики на Востоке и потребовал в 10-дневный срок выполнения следующих условий: прекращения антибританской подрывной деятельности в Персии и Афганистане, осуществляемой из советских представительств в этих странах; прекращения религиозных преследований в Советском Союзе; освобождения английских рыболовных траулеров, задержанных за ловлю рыбы в советских территориальных водах Баренцева моря. Еще было требование денежной компенсации за арест и расстрел ряда участников «группы Дюкса» (группы, которой в Петрограде руководил резидент британской разведки Поль Дюкс).

Конфликт усугубился убийством 10 мая 1923 года в Лозанне (Швейцария) советского дипломата Вацлава Воровского, который прибыл туда в составе делегации на Лозаннскую международную конференцию. Он был убит в ресторане отеля «Сесиль» бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином Морисом Конради, потерявшим родных во время революции в России. Застрелив Воровского и ранив двух его помощников, Конради отдал револьвер метрдотелю со словами: «Я сделал доброе дело — русские большевики погубили всю Европу… Это пойдёт на пользу всему миру».

Советское правительство 11 мая 1923 года отвергло требования, выдвинутые в ультиматуме Керзона, а советский народ ответил на него проведением массовых демонстраций протеста.

Михаил Булгаков в качестве корреспондента газеты «Накануне» побывал на демонстрации, которая прошла 12 мая на Тверской улице, и оставил ее описание в фельетоне «Бенефис лорда Керзона»:

«В два часа Тверскую уже нельзя было пересечь. Непрерывным потоком, сколько хватал глаз, катилась медленно людская лента, а над ней шел лес плакатов и знамен. Масса старых знакомых, октябрьских и майских, но среди них мельком новые, с изумительной быстротой изготовленные, с надписями весьма многозначительными. Проплыл черный траурный плакат: «Убийство Воровского – смертный час европейской буржуазии». Потом красный: «Не шутите с огнем, господин Керзон», «Порох держим сухим». Поток густел, густел, стало трудно пробираться вперед по краю тротуара. Магазины закрылись, задернули решетками двери… Над толпой проплыл грузовик-колесница. Лорд Керзон в цилиндре, с раскрашенным багровым лицом, в помятом фраке, ехал стоя. В руках он держал веревочные цепи, накинутые на шею восточным людям в пестрых халатах, и погонял их бичом. В толпе сверлил пронзительный свист. Комсомольцы пели хором: «Пиши, Керзон, но знай ответ: / Бумага стерпит, а мы нет!».

С балконов, с подоконников глядели сотни голов. Хотел уйти в переулок, чтобы окольным путем выйти на Страстную площадь, но в Мамонтовском безнадежно застряли ломовики, две машины и извозчики. Решил катиться по течению.

На Страстной площади навстречу покатился второй поток. Шли красноармейцы рядами, без оружия. Комсомольцы кричали им по складам: «Да здрав-ству-ет Крас-на-я Ар-ми-я!!!».

В романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок» резонансные события, связанные с «ультиматумом Керзона», упоминаются дважды:

«Вдоль улицы стояли школьники с разнокалиберными старомодными плакатами: <…> «Не боимся буржуазного звона, ответим на ультиматум Керзона». Второе упоминание: «Человеку с неотягчённой совестью приятно в такое утро выйти из дому, помедлить минуту у ворот, вынуть из кармана коробочку спичек, на которой изображён самолёт с кукишем вместо пропеллера и подписью «Ответ Керзону».

20 мая на Красной площади состоялись похороны Вацлава Воровского, а уже 23 мая СНК СССР предложил Великобритании компромиссный вариант, частично удовлетворявший выдвинутые требования.

Советское правительство предложило, во-первых, заключить с Англией конвенцию, предоставляющую английским гражданам право рыбной ловли в советских водах вне трёхмильной морской зоны впредь до урегулирования всего вопроса; во-вторых, уплатить за конфискованные английские рыболовные суда; в-третьих, уплатить компенсацию за расстрел и арест английских граждан, однако с оговоркой, что согласие на это отнюдь не означает ошибочности репрессивных мер, применённых в отношении этих шпионов; в-четвёртых, взять обратно два письма, посланные на имя главы британского торгпредства в Москве Роберта Ходжсона.

После дополнительного обмена нотами, в которых были установлены взаимные обязательства невмешательства во внутренние дела и воздержания от враждебных актов, оба правительства признали переписку законченной.

Вроде бы, инцидент был исчерпан, но, как говорится, осадочек всё-таки остался: в написанном вскоре после этого события «Марше авиаторов» ( «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»), который с 1933 года стал официальным гимном советских ВВС СССР, один из куплетов заканчивался многообещающей фразой: «И верьте нам: на всякий ультиматум Воздушный флот сумеет дать ответ!».

Сергей ИШКОВ.

Главное фото: карикатура “Большевики пишут ответ Керзону” опубликованная в № 6 газеты “Красный перец”, 1923 год