Журналист Муса Мурадов вспоминает своего друга Влада Листьева

35 лет назад в Москве в подъезде жилого дома на улице Новокузнецкая был убит один из самых популярных тележурналистов Владислав Листьев. На момент убийства он занимал пост генерального директора ОРТ. Убийство стало одним из наиболее громких в России и не раскрыто до сих пор. Корреспондент «Коммерсанта» Муса Мурадов вспоминает своего товарища.

<strong>35 лет назад, вечером 1 марта 1995 года в Москве в подъезде жилого дома на улице Новокузнецкая был убит один из самых популярных телеведущих и журналистов Владислав Листьев. На момент убийства Листьев занимал пост генерального директора ОРТ, ныне это Первый канал. Убийство стало одним из наиболее громких в России и не раскрыто до сих пор. Корреспондент «Коммерсанта» Муса Мурадов в своём тексте для RTVI вспоминает своего товарища.</strong>

1 марта 1995 года в квартире в одной из полуразрушенных многоэтажек в центре разбомбленного Грозного я собрался со своими друзьями отметить день рождения. Сели вокруг импровизированного стола, сооружённого из сдвинутых к друг другу картонных коробок, выложили нехитрую снедь и включили питавшийся от аккумулятора переносной телевизор «Электроника ВЛ-100». Когда загорелся экран, я замер: из телевизора на меня смотрел мой однокурсник Влад Листьев. Не живой, как обычно, а с портрета. А внизу подпись — «Убит Влад Листьев». Я замер, может, на пять или десять минут, сейчас точно не помню. Из оцепенения меня вывела интенсивная стрельба на улице, надо было отходить от окна в более безопасное в квартире место. Чтобы шальную пулю или осколок не схватить. А такое происходило очень часто, были научены. В Грозном вокруг меня было столько смертей, но известие об убийстве Влада потрясло. И, конечно, нахлынули воспоминания счастливых студенческих времён.

«Влад, пробежишь мимо университета, если так будешь пропускать занятия», — каждый раз грозилась преподавательница по русскому языку Татьяна Фёдоровна, когда Листьев, вернувшись со спортивных сборов, появлялся на семинаре. Влад не спорил с Татьяной Федоровной, не оправдывался, но и не особо огорчался. Он знал, что дальше устного выговора дело не пойдёт, руководство факультета ценит спортсменов, защищающих на больших соревнованиях честь университета.

Влад Листьев, высокий и тощий, в больших роговых очках с сильной оптикой, с роскошной шевелюрой на небольшой голове, совсем не походил на спортсмена, скорее — на ботаника. Однако внешность была обманчива, Влад увлекался лёгкой атлетикой и уже в студенческие годы имел звание кандидата в мастера спорта. Поэтому регулярно ездил на сборы, соревнования, выступая за Московский университет. Поэтому ему, как и другим спортсменам, прощались пропуски. Преподавателям — предметникам, конечно, это не нравилось.

Впрочем, Влад Листьев, в нашей небольшой группе на подготовительном отделении журфака МГУ имени Ломоносова, несмотря на свои спортивные увлечения, был среди самых успешных, если не самый. Тут надо немного сказать про нашу группу. Она, пожалуй, была самой малочисленной, всего семь человек, но интересной по национальному составу: один русский — Влад, один татарин — Энвер, два армянина — Ашот и Мурад, два чеченца — я и Саид и одна девушка Рита, точно уже не припомню какую народность она представляла. В общем, такой интернационал! Влад и Энвер были москвичами, остальные, как говорят сейчас, понаехавшие! Тогда, кстати, таких определений мы не знали. Влад и Энвер оба окончили московские спецшколы с углубленным изучением французского языка, а так как наша группа была французской, их преимущество перед нами, начавшими изучать иностранный с нуля, было огромным. Однако у меня с моим земляком чеченцем Саидом Бицоевым тоже, к нашему удовольствию, оказалось некоторое небольшое преимущество перед одногрупниками в освоении французского. Нашему с Саидом французскому произношению завидовал не только отлично владевший языком Листьев, но даже обучавшаяся в Сорбонне молодая преподавательница Королева восхищалась. Дело в том, что гортанные звуки чеченского языка один к одному совпадали с французскими. И мы с Саидом этим очень гордились.

Надо сказать, что москвичи — однокурсники обычно держались особняком и не очень охотно общались с нами иногородними, которые жили в общежитии. Больше между собой как-то. Влад был исключением. Он охотно проводил время с нами и даже отметить выпуск с подготовительного отделения, что одновременно было и поступлением на первой курс, Влад решил вместе со своими чеченскими друзьями — со мной и Саидом. Мы втроём с ночёвкой уехали на Истру, взяв с сбой заранее замаринованный шашлык. Саид играл на гитаре, я жарил шашлык, а Влад был за официанта — подавал напитки. Потом мы все вместе строили шалаш, использовав для этого скирды сена с колхозного поля.

После окончания университета вся наша группа разъехалась по родным городам. Влад, как студент окончивший международное отделение, попал работать во всесоюзное радио в редакцию иновещания, а потом — оказался на телевидении. Там он сделал блистательную карьеру. Там он, увы, нашёл и свою смерть!

1 марта уже много лет я вместе со своими однокурсниками прихожу на Ваганьковское кладбище в Москве, чтобы почтить память Влада. Побыв немного на могиле, мы собираемся за поминальным столом в одном из ближайших ресторанов. Начинаем за упокой души нашего однокурсника и продолжаем за моё здравие. Вот такая сложилась поминально — праздничная традиция!

<strong>Муса Мурадов</strong>