О черноморских проливах

(Опубликовано 08 июля 2020 года https://work-way.com/blog/2020/07/08/o-chernomorskih-prolivah/ - прим. Хуснутдинов)

Стенограмма публичной лекции, прочитанной 18 октября 1946 года в Доме инженера и техника в Москве, 1946г.

К. В. Базилевич

                                  О черноморских проливах

                                       (Из истории вопроса)

                                                     Предисловие

7 августа 1946 года советское правительство обратилось к правительству Турции с предложением пересмотреть конвенцию о проливах Босфор и Дарданеллы, заключённую в Монтрё в 1936 году. Как показал опыт второй мировой войны, эта конвенция не обеспечивает безопасности черноморских держав и не отвечает условиям настоящего времени. Поэтому советское правительство предложило турецкому правительству организовать совместными средствами оборону проливов без нарушения суверенитета турецкого государства.

Советские предложения по вопросу о режиме проливов и их обороне произвели большое впечатление во всём мире и вызвали многочисленные отклики в разных странах. Важно поэтому исторически проследить, как возникла проблема проливов, имеющих жизненное значение для черноморских держав. Тогда станет совершенно ясным, что справедливые требования советского правительства опираются на огромный многовековой опыт, с полной несомненностью установивший, что проливы, в качестве единственного пути, соединяющего закрытое Чёрное море с южными морями, с одной стороны, играли выдающуюся роль в мирном общении между народами, а с другой — открывали возможность для грабительских нападений на берега Причерноморья.

                 Босфор и Дарданеллы — ворота к Чёрному морю

Известно, какое большое прогрессивное значение имели морские связи во все периоды истории для экономического и культурного развития народов. По своему географическому положению Чёрное море является частью великого Средиземноморского бассейна, его огромным «заливом».

Начиная с глубокой древности, Босфор и Дарданеллы играют роль двойных ворот, отделяющих Чёрное море от Средиземного. Наиболее узкое место в Дарданелльском проливе находится недалеко от входа в пролив со стороны Эгейского моря и имеет около 1300 метров ширины. Босфор ещё уже: средняя ширина его — не более 650 метров. Такая незначительная ширина проливов ещё в древности давала возможность тем, в чьих руках находились их азиатские и европейские берега, полностью осуществлять контроль над проливами, извлекая из этого большие экономические выгоды и политические преимущества.

Значение черноморских проливов прекрасно понимали древние греки, установившие, по совету Алкивиада, таможенную заставу в Хрисополисе, недалеко от Халкедона (Кадыкей). Высоко оценивая экономическое значение стран, прилегающих к Чёрному морю, греки создали на черноморском побережье ряд своих колоний. Наиболее крупные из них были расположены в Северном Причерноморье и особенно в Крыму. По свидетельству Демосфена, до половины привозившегося в Афины хлеба поступало из Херсонеса.

Наследница древней Греции, Византийская империя также стремилась превратить Чёрное море в своё исключительное владение, не допуская в его воды ни одного иностранного корабля. Однако если в античную эпоху население Северного Причерноморья, стоявшее ещё на уровне патриархально-родового строя, не могло соперничать с греческими рабовладельческими государствами, то с объединением восточных славян Руси и образованием сильной Киевской державы положение совершенно изменилось. Славянские поселения стали доходить до берегов Азовского моря, а на Таманском полуострове образовалось отдельное русское княжество Тмутаракань, взявшее под контроль Керченский пролив. Попытки Византии стеснить русскую торговлю в Чёрном море вызвали несколько крупных морских походов киевских князей к столице империи — Царьграду (Константинополю). Киевская Русь сумела отстоять свои интересы. По договорам 911 и 944 годов она добилась права пользоваться морем для сношений с Византией.

Захват причерноморских степей кочевниками-половцами и монголо-татарское нашествие прервали морские связи Руси. На несколько столетий русский народ был отброшен от берегов Чёрного моря и отрезан от других стран Средиземноморского бассейна.

В XIII веке черноморская торговля перешла в руки итальянцев, основавших на северном побережье моря ряд своих колоний. Соперничество между итальянскими республиками Венецией и Генуей закончилось победой последней, главная колония которой Кафа (Феодосия) стала крупнейшим центром торговых связей между Западной Европой, причерноморскими и восточными странами.

В конце XIV и начале XV века на Чёрном море впервые появились турецкие пираты, которые стали нападать на купеческие корабли. Генуя и Венеция пытались откупиться от турок данью, но это не помогало.

В 1453 году пала Византия. Укрепившись на берегах проливов, турки получили здесь выдающиеся торговые и стратегические позиции. Обстановка в бассейнах Чёрного и Средиземного морей резко изменилась. В 1463 году султан построил на обоих берегах Дарданелл береговые батареи — Седд-уль-Бахр (на европейской стороне) и Чанак-Кале (на азиатской стороне). С этого времени турецкие начальники по своему усмотрению могли останавливать любой иностранный корабль. Положение международной торговли ещё больше ухудшилось, когда турки в 1475 году подчинили своей власти города южного побережья Крыма и превратили крымского хана в вассала и данника султана. Систематическое ограбление русских купцов, приезжавших в Кафу и Константинополь, заставило Ивана III в 1496 году направить своих послов к султану Баязиду И. Но султан не хотел и не мог чего-либо предпринять для защиты русских торговых людей.

Неудачны были попытки и других европейских морских держав (Франции, Англии, Голландии) добиться у султана разрешения на свободный проход через проливы. Постепенно у турецкого правительства устанавливается взгляд, что Чёрное море — турецкое внутреннее море, куда не следует пускать ни одного иностранца.

Таким образом, «двери» в Чёрное море для иностранных судов были закрыты, а сами турки вследствие низкого экономического и культурного развития не в состоянии были обслуживать потребности торгового мореплавания причерноморских стран. Прекращение свободного сообщения между Чёрным и Средиземным морями губительным образом отражалось на этих странах.

    Борьба России за выход к Азовскому и Чёрному морям до                                                    середины XVIII века

С конца XV века, после объединения русских земель вокруг Москвы, Россия стала быстро вырастать в могущественную европейскую державу. Между тем в период феодальной раздробленности и господства Золотой Орды русский народ оказался отрезанным от морей, омывающих берега Восточной Европы. Это очень вредно отражалось на экономическом развитии русского государства и мешало установлению культурных связей с другими странами. Кроме того русские земли оказались открытыми для иноземного вторжения и в течение XVI—XVII веков неоднократно подвергались разорительным набегам со стороны Крымского ханства. В 1571 году крымские татары, воспользовавшись уходом русских войск на войну с Ливонским орденом, неожиданно прорвались к Москве и сожгли русскую столицу. Оборона южных окраин требовала от России огромных расходов и большого напряжения сил.

Несмотря на постоянную опасность со стороны татар, уводивших толпы пленных для продажи их в рабство на константинопольском и малоазиатских невольничьих рынках, русские всё упорнее наступали на южную степь, возвращаясь к морю, в те места, где жили их предки в IX—X веках. Экономическое и культурное развитие России также требовало открытия доступа к морям, омывающим восточноевропейскую равнину. Эта важнейшая историческая задача, от разрешения которой зависела судьба России как европейского государства, была поставлена Петром I.

Завоевательная политика Турции, поработившей южных славян и пытавшейся во второй половине XVII века продвинуться ещё дальше на запад, привела к образованию союза, в состав которого вошли Австрия, Польша и Венеция. В 1686 году к союзу присоединилась и Россия.

Предпринятые при царевне Софье в 1687 и 1689 годах походы на Крым окончились неудачей, которая в значительной степени объясняется трудностями продвижения по безводной, выжженной степи. Пётр решил нанести удар противнику в другом направлении — на турецкую крепость Азов, запиравшую устье Дона.

Большим преимуществом этого плана была возможность воспользоваться для перевозки войск и грузов речным путём (Ока—Волга—Дон). Однако первая осада Азова, в 1695 году, не принесла нужного результата. Отсутствие русского флота не дало возможности осуществить блокаду Азова, и турки всё время снабжали крепость с моря.

После отвода осадного корпуса на зимние квартиры Пётр со свойственной ему энергией принялся за постройку небольших военных и транспортных судов. В исключительно короткий срок, в течение нескольких зимних и весенних месяцев, в окрестностях Москвы и Воронежа было сооружено 27 небольших боевых кораблей (галер) и до 1500 грузовых судов. Летом 1696 года турки, находившиеся в Азове, неожиданно увидели на реке и на взморье густой лес мачт новой русской эскадры, подходившей к крепости. На этот раз попытка турок оказать помощь Азову со стороны моря окончилась неудачей. 28 (18) июля 1696 года Азов капитулировал.

Эта первая победа, одержанная русскими войсками в борьбе за возвращение берегов Азовского и Чёрного морей, была замечательна тем, что знаменовала собой зарождение русского боевого флота, необходимого для защиты интересов России.

В войне с Турцией Пётр преследовал две главные цели: обезопасить южные границы русского государства от нападения турецко-татарских полчищ и добиться выхода в Чёрное море. Первая задача отчасти разрешалась занятием Азова, опираясь на который можно было угрожать Крымскому ханству и сдерживать его грабительские нападения на южные русские земли. Выход же в Чёрное море для русских военных и торговых кораблей оставался и после занятия Азова закрытым, так как, владея Еникале и Керчью, турки попрежнему имели возможность не пропускать через Керченский пролив ни одного судна. Поэтому Пётр прекрасно понимал, что капитуляция Азова является лишь частным успехом и что для достижения поставленных политических целей необходимо продолжать войну.

Отправляясь в путешествие за границу в 1697 году, Пётр надеялся укрепить и расширить союз европейских государств против Турции. Вскоре, однако, он убедился, что всё внимание крупных европейских держав привлечено к Западной Европе, где в связи с ожидавшейся кончиной престарелого испанского короля Карла II Габсбурга возник вопрос о судьбе его огромных континентальных и заморских владений. Кроме того во время своего пребывания в Вене Пётр узнал, что союзники России в войне с Турцией — Австрия и Венецианская республика — готовятся к открытию мирных переговоров с турками.

При сложившейся ситуации не было никакого смысла продолжать войну, не располагая сильным флотом.

Русским представителем на мирном конгрессе, открывшемся в ноябре 1699 года в городе Карловицах, был талантливый дипломат дьяк Возницын. По предварительной договорённости между союзниками, в основу мирного соглашения был положен принцип «uti possidetis» («каждый владеет той территорией, которую он фактически занимает»). Согласно этой формуле, Россия должна была получить Азов и четыре маленьких города, расположенных в низовьях Днепра. В проекте мирного договора, предложенного русским представителем, содержалось также требование свободного плавания русских судов в Чёрном море.

Однако австрийцы, хотя они являлись союзниками России, и в особенности английский посол лорд Вильям Пэджет, взявший на себя вместе с голландским послом роль посредника в переговорах между союзниками и турками, не только не поддержали русское требование, вытекавшее из формулы «uti possidetis», но прилагали все усилия к тому, чтобы не допустить Россию к черноморскому побережью в области Днепровского лимана. Ободрённые поддержкой английского посла, турки упорно настаивали на уходе русских из занятых ими во время войны днепровских городов. После долгих споров было решено заключить перемирие сроком на два года, в течение которых Россия и Турция должны были придти к соглашению об условиях мира. Лорд Пэджет и в вопросе о перемирии занял резко враждебную России позицию, настаивая на ограничении срока перемирия всего тремя месяцами, а также на запрещении русским возобновлять строительство укреплений. «Тогда, — доносил Возницын Петру, — видя его наглость и делу поруху, говорил голландскому послу, что он видит, что товарищ его дела наши вместо посредства и сходства портит и чтобы он от того унял».

Чрезвычайным посланником для непосредственных переговоров с Турцией о заключении мира Пётр отправил в Константинополь думного дьяка Емельяна Украинцева. На военном 46-пушечном корабле «Крепость» в сентябре 1699 года он прибыл в турецкую столицу и, бросив якорь против дворца султана, возвестил о себе пушечным салютом. Как и на Карловицкой конференции, основным пунктом разногласий в Константинополе явился вопрос о свободном судоходстве по Чёрному морю и о проходе русских судов через проливы в Смирну и Египет. Турки не без иронии соглашались разрешить русским кораблям плавать только до Керчи. В своих возражениях Украинцев указывал, что в России не для того «морской великий караван построен, чтобы ему в одном месте стоять». Турки же продолжали утверждать, что Чёрным морем и всеми его берегами владеет один султан, а потому русские и впредь никогда не должны надеяться, что им будет позволено плавать по Чёрному морю. Турецкий уполномоченный картинно сравнивал Чёрное море с «чистой и непорочной девицей», к которой султан никогда нико му не позволит прикоснуться. Если же, говорил он, иностранные корабли станут плавать по Чёрному морю, тогда «…турское государство падёт и вверх ногами обратится». Находившиеся в Константинополе во время русско-турецкой конференции 1699—1700 годов английский и голландский послы поддерживали и разжигали у турок опасение перед возможным появлением в Чёрном море русских судов.

После длительного обсуждения статей мирного трактата, происходившего в обстановке острой дипломатической борьбы, турки согласились уступить России Азов с небольшой прилегающей к нему территорией, а вопрос о судоходстве на Чёрном море так и остался открытым до присылки «торжественного посла», который должен был ратифицировать грамоты мирного договора. Таким «торжественным послом» был отправлен в Константинополь князь Дм. Мих. Голицын. Однако в инструкции, данной Голицыну, ничего не говорилось о проливах. В отношении плавания по Чёрному морю Пётр также пошёл на значительные уступки с целью устранить у турок всякого рода подозрения и опасения в отношении военно-политических намерений России. Голицыну было поручено согласиться на то, чтобы турецкое правительство взяло на себя охрану русских купеческих кораблей, и даже на то, чтобы турки сажали на русские корабли своих людей «для надзора». Несмотря на эти уступки, турки отказались удовлетворить требования России. От имени султана, великого визиря и всего Дивана Голицыну было заявлено, что турецкое правительство не только говорить, но и слушать более не желает о русском судоходстве на Чёрном море. Хорошо знавший настроение турецкого правительства иерусалимский патриарх советовал Голицыну не начинать больше разговоров о мореплавании, «а станешь говорить, то мир испортишь, турок приведёшь в сумление. Турки хотят засыпать проход из Азовского моря в Чёрное и на том месте построить крепости многие, чтобы судов московских не пропускать в Чёрное море».

Пётр, занятый начавшейся борьбой со Швецией за Балтику, не настаивал больше на плавании по Чёрному морю. После неудачного Прутского похода в 1711 году Азов был возвращён Турции, а недостроенный азовский флот уничтожен.

Неудачи русской дипломатии на юге были в значительной степени компенсированы выдающимися успехами России на севере. По Ништадтскому миру 1721 года, Россия получила всё побережье Балтийского моря от Выборга до Риги. Морской путь на Запад был открыт через незамерзающие порты.

Из уроков этой борьбы Петра I за право русских судов ходить по Чёрному морю вытекали следующие выводы: 1) Турция благодаря захвату Северного Причерноморья и полному подчинению себе Крымского ханства рассматривала Чёрное море как своё «внутреннее» море, поэтому Россия могла добиться выхода в Чёрное море и права свободного прохода судов через проливы только в результате военного поражения Турции; 2) стремление Турции закрыть для России Чёрное море находило полную поддержку со стороны большинства западных держав, особенно Англии и Франции.

В начале XVIII века морские державы (Англия и Голландия) охотно выступали в роли посредников между Россией и Турцией, стараясь использовать это для усиления своего влияния на Турцию, и всячески добивались такого исхода мирных переговоров, который был им выгоден. Во второй четверти XVIII века борьба России за доступ к Чёрному морю приобрела ещё более острый характер. К этому времени в Турции значительно возросло экономическое и политическое влияние Франции. Интриги французской дипломатии привели к тому, что отношение Турции к России в 30-х годах XVIII века стало резко враждебным. Тайные цели французской дипломатии в восточной политике с полной откровенностью изложил в письме к великому визирю французский офицер Бонневаль, поступивший на службу к султану для реорганизации турецкой армии. «Московиты, — писал он в начале 1734 года, — своим быстрым ростом изменяют всю систему Европы… Поэтому крайне необходимо, и для пользы Турции и для удержания равновесия в Европе, образовать союз из Турции и Франции, чтобы вернуть, если возможно, московитов в их старые границы и помешать им принимать участие в делах Европы».

В 1736 году началась новая война между Турцией и Россией. Поводом к этой войне послужило нападение крымских татар на южные русские области. Боевые действия, несмотря на слабую подготовку русской армии к этой войне, приносили туркам поражение за поражением, вследствие чего уже в 1737 году Турция дала согласие на открытие мирных переговоров. Но на конгрессе, созванном в том же, 1737 году в Немирове, турки, получив дипломатическую поддержку от западных держав, в том числе от союзницы России — Австрии, отклонили русские требования, хотя они были весьма умеренными.

Немировский конгресс закрылся, не приведя к соглашению, и военные действия между Турцией и Россией возобновились. Новые победы русских войск вызывали беспокойство западных дипломатов. Особенно тревожилась Франция, опасавшаяся, что Турция будет разбита и тогда уже не удастся воспрепятствовать выходу России на черноморское побережье. Французской дипломатии удалось добиться согласия русского правительства на посредничество Франции в новых переговорах между Турцией и Россией. Посредником был назначен ловкий дипломат маркиз де Вильнев, посол Франции в Константинополе. Вильнев очень успешно выполнил свою роль в интересах Турции и французских коммерческих кругов, стремившихся к закреплению за Францией монопольного положения в восточной торговле.

В 1739 году русская армия одержала ряд блестящих побед. Основные силы великого визиря были разбиты под Ставучанами.

После взятия крепости Хотин русская армия перешла Прут и заняла Яссы. Население Молдавии восторженно приветствовало русские войска как освободителей. В это время Вильнев, используя полученные им от русского правительства полномочия на ведение мирных переговоров, подписывал в Белграде условия мира между Россией и Турцией, поразившие всех своим несоответствием с понесёнными Россией жертвами и боевыми успехами русской армии. Единственным отвечавшим интересам России условием этого мира был отказ Турции от Азова с прилегающей территорией. Однако, отказываясь от Азова, турки ставили непременным условием разрушение крепости и превращение всей отданной территории в барьер между двумя государствами. Вместе с тем Белградский трактат подтверждал запрещение России иметь флот на Азовском и Чёрном морях. Маркиз де Вильнев торжествовал полный успех своей дипломатической игры, а турецкое правительство, признательное Вильневу, предоставило новые льготы французской торговле на Востоке.

Присоединение к России Северного Причерноморья

Новый период в истории черноморской проблемы и связанного с нею вопроса о судоходстве через проливы наступил со второй половины XVIII века. Начатая Турцией война с Россией (1768—1774 годы) вскоре наглядно показала военное могущество России и слабость Турции. Уже в 1770 г. русская армия одержала крупные победы при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. Одновременно русский флот блестяще провёл экспедицию в Эгейском море, завершившуюся уничтожением турецкого флота в Чесменской бухте. В связи с этими успехами Екатерина II в рескрипте А. Г. Орлову от 22 марта 1771 года следующим образом определяла основные условия будущего мира: 1) уменьшение у Турции «способностей к атакованию России»; 2) «освобождение от порабощения торговли» и установление «беспрепятственной связи» между двумя государствами и 3) получение справедливого удовлетворения за убытки, понесённые во время войны. В конкретном применении эти требования означали: восстановление в отношении Азова условий мирного трактата 1700 года, присоединение Большой и Малой Кабарды к России, установление независимости «татарского народа» (Крымского ханства), возвращение «грузинским владетелям собственных их земель и городов, кои ныне оружием нашим от несправедливого похищения возвращены», открытие Чёрного моря и проливов для русских торговых кораблей.

Несмотря на то, что в Западной Европе многие политические деятели прекрасно понимали, насколько необходимо для России возвратить себе северный берег Чёрного моря и добиться свободного пользования южными морскими путями, именно эти требования России вызвали у иностранных дипломатов самое сильное беспокойство. Узнав о русских предположениях относительно будущего мира с Турцией, английский министр иностранных дел Рочфорд писал послу Англии в Петербурге лорду Каткарту: «Не могу не высказать вам, что мысль, которой держатся в С.-Петербурге относительно открытия торговли на Чёрном море для всех народов, может вызвать сильные возражения… Ближайшие виды России при этом проекте, очевидно, состоят в том, чтобы проложить себе кратчайший путь в Средиземном море, что в случае согласия Порты, являющегося впрочем весьма сомнительным, неизбежно возбудило бы зависть тех народов, в чьих руках до тех пор находилась торговля в этом море, и по всей вероятности могло бы внушить опасения за их владения, расположенные в тех краях, на будущее время».

Рочфорд правильно определил отношение главных европейских государств к поднятым Россией вопросам о черноморском судоходстве и об открытии проливов. Какие бы взаимоотношения ни существовали тогда между Россией и той или другой европейской державой, никто из них, даже союзники России, не желали благоприятного для России разрешения этого вопроса. Франция опасалась появления русских кораблей на путях левантийской торговли. Англия в пику Франции сначала охотно помогала России, но тотчас изменила своё отношение, когда убедилась, что русские собираются извлечь пользу для себя из плодов собственных побед. Австрия ожидала, что в войне будут ослаблены оба противника — и Турция, и Россия — и тогда она сможет выступить с собственными требованиями. Позиция Пруссии охарактеризована Фридрихом II в его «Мемуарах»: «Пруссия не забыла ещё ударов, которые Россия нанесла ей в последнюю войну; вовсе не было в интересах короля самому содействовать усилению государства, столь страшного и опасного. Предстояло на выбор — или остановить Россию на пути её громадных завоеваний или, что было всего благоразумнее, попробовать ловкостью извлечь из её успехов пользу для себя. Король ничем не пренебрёг в этом отношении…» В письме к брату Фридрих писал, что, когда он узнал о русских требованиях, у него «волосы стали дыбом».

Вполне понятно, что при таких условиях единственно правильным решением, которое и приняла Екатерина, было решение во что бы то ни стало добиваться заключения мира с Турцией без посредников. Но Турция всё ещё надеялась на военную помощь со стороны Австрии, которая подписала с ней в 1771 году тайную союзную конвенцию, а также ожидала нападения Швеции на Россию. Поэтому, подстрекаемая широкими обещаниями французской дипломатии, она, несмотря на военные поражения, не шла ни на какие уступки в отношении будущих условий мира.

Екатерина II выдвигала перед Турцией минимальные требования. В записке к своему представителю Обрескову, отправлявшемуся в 1773 году на конференцию в Бухарест, она выразила их в следующей форме: «Если при мирном договоре не будет одержана независимость татар, не кораблестроение на Чёрном море, не крепости в заливе из Азовского в Чёрное море, то за верно сказать можно, что со всеми победами мы над турками не выграли не гроша, и я первая скажу, что таковой мир будет столь же стыдный, как Прутской и Белградской в рассуждении обстоятельства».

Турки упорствовали. В переговорах с Обресковым они решительно возражали против предоставления России права торгового мореплавания в Чёрном море и свободного прохождения судов через проливы. По поводу же русского требования о передаче России Еникале они заявили, что эта крепость является «ключом к Константинополю». «Если Порта почитает Еникале ключом Константинополя, — возражал Обресков, — то Россия почитает оную равномерно ключом собственной безопасности, ключом вольности татар и ключом мореплавания».

Убедившись в невозможности придти к соглашению путём переговоров, Екатерина II предписала Румянцеву «вынудить у неприятеля силою оружия то, чего доселе не могли переговорами достигнуть». В январе 1774 года Румянцеву было приказано приготовиться к переходу через Дунай. Новые победы русской армии в пять дней привели к заключению мира, причём на условиях более выгодных, чем те, на которые соглашалось русское правительство на конференции в Бухаресте. В лагере близ деревни Кучюк-Кайнарджи Румянцев в июле 1774 года подписал мирный трактат. «Что касается до обряда, коим было трактовано сие дело, — писал Румянцев, — без всяких обрядов министериальных, а единственно скорою ухваткою военною, соответствуя положению оружия с одной стороны превозмогающего, а с другой — до крайности утеснённого».

По Кучюк-Кайнарджийскому миру Турция признала независимость Крыма, уступала России Керчь и Еникале, Кинбурн в устье Днепра и территорию между Днепром и Бугом. За Россией и Турцией утвердилось равное «вольное и беспрепятственное плавание купеческим кораблям» «во всех морях, их земли омывающих»; был разрешён проход русских коммерческих судов через проливы.

Таким образом, несмотря на сильнейшее сопротивление со стороны Австрии и западноевропейских морских держав, Россия добилась признания своих законных прав на черноморские порты и на проход русских торговых судов через проливы.

В 1783 году Крым был присоединён к России. В том же году в Крыму был заложен порт и город, названный Севастополь (в переводе: «Знаменитый город»). Постройка военного флота на верфях в Херсоне производилась с такой быстротой, что уже в 1787 году, во время посещения Екатериной II Крыма, иностранцы были поражены видом сильной русской эскадры, стоявшей на Севастопольском рейде.

Вторая русско-турецкая война (1787—1791 годы), начавшаяся неожиданным нападением турок на крепость Кинбурн, привела Турцию к новому тяжёлому военному поражению. В то время как русская армия под предводительством Суворова одержала над турками ряд блестящих побед, открывших ей путь за Дунай, молодой русский черноморский флот во главе с адмиралом Ушаковым в четырёх сражениях завоевал полное господство на море. В результате этой войны Порта ещё раз могла убедиться, в какое тяжёлое положение ставили её западные державы, превращавшие Турцию в орудие своей политики, направленной против России. Опыт русско-турецких войн XVIII века должен был раскрыть Турции несостоятельность её планов сохранения захваченных ею в прошлые века земель Северного Причерноморья. Попытки Турции удержать эти земли, игравшие роль барьера, отделявшего Россию от морского побережья, и попрежнему распоряжаться в Чёрном море, как в своём внутреннем «озере», приводили к тяжёлым для неё потерям.

      Оборонительные союзы между Россией и Турцией в 1799                                                            и 1805 годах

Через 10 лет после окончания второй русско-турецкой войны события убедили Турцию в том, что опасность угрожает ей не с севера, не со стороны России, а с юга, и что соглашение между Турцией и Россией является лучшим средством для защиты интересов обоих государств и их безопасности. Толчком к русско-турецкому сближению послужила агрессивная политика Франции в восточной части Средиземноморского бассейна. Французские войска под командованием Наполеона Бонапарта, захватив Северную Италию, заняли Ионические острова, ряд крепостей на Албанском побережье и, наконец, летом 1798 года вторглись в провинцию Оттоманской империи — Египет. Турецкое правительство, в поисках поддержки против французской агрессии, обратилось прежде всего к России.

Россия тоже не могла спокойно относиться к хозяйничанию наполеоновских солдат в восточной части Средиземного моря, так как опасалась появления французского флота в Чёрном море, понимая, что одна Турция не в состоянии гарантировать безопасность проливов. Поэтому, узнав о захвате Наполеоном Мальты, русское правительство предложило Турции военную помощь.

В августе 1798 года к Константинополю была направлена русская эскадра из 6 кораблей, 8 фрегатов и 3 бригов под командованием адмирала Ушакова. Появление на рейде турецкой столицы русских кораблей во главе с грозным «Ушак-пашой» было встречено с огромной радостью и вызвало у населения необычайный интерес. О впечатлении, произведённом русской эскадрой, свидетельствует следующее донесение Ушакова императору Павлу: «Во всех местах оказаны мне отличная учтивость и благоприятство, также доверенность неограниченная… По всему видимому, Блистательная Порта и весь народ Константинополя прибытием нашей эскадры бесподобно обрадованы; учтивость, ласковость и доброжелательство их во всех случаях совершенны…».

В результате последовавших переговоров 3 января 1799 года (23 декабря 1798 года), между Турцией и Россией был заключён договор о взаимопомощи сроком на 8 лет, состоявший из двух основных частей: гласной части и «артикулов сепаратных и секретных». В гласных статьях договора Россия и Турция гарантировали друг другу целостность своих владений (ст. 3) и обязывались оказывать стороне, подвергшейся вражескому нападению, помощь сухопутными и морскими силами или в денежной форме (ст. 5). В секретных статьях был указан противник, против которого договор об оборонительном союзе вступал в действие, т. е. Франция. Ввиду того что французское правительство устремилось «вооружённою рукою и в земли, Блистательной Порте оттоманской принадлежащие», русский император решил оказать султану помощь с целью восстановления спокойствия и «усрамления пагубных намерений французских». Порта же обязывалась пропустить русский флот через проливы из Чёрного моря в Средиземное и обратно. Для военных судов других держав Чёрное море объявлялось закрытым.

На основании этого оборонительного союза вскоре к русскому флоту присоединилась турецкая эскадра, состоявшая из 4 кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов и 14 канонерских лодок под командованием одного из лучших турецких моряков — адмирала Кадырбея, который был поставлен в полное подчинение Ушакову. В конце сентября союзный флот прошёл Дарданеллы и направился в Адриатическое море, к занятым французами Ионическим островам.

После довольно слабого сопротивления французов в течение шести недель были заняты небольшие острова Цериго, Занте, Кефалония и Св. Мавры. Главные операции по овладению островом Корфу, который считался неприступной морской твердыней, развернулись в конце октября. Запасы продовольствия и боеприпасов в занятой французами крепости острова были рассчитаны на длительную осаду; гарнизон насчитывал около 3 тысяч человек и имел до 650 орудий. Между тем русские моряки испытывали недостаток в самом необходимом, находясь вдали от своих баз и не имея регулярного снабжения. Однако трудности не сломили русских моряков, и 18 февраля 1799 года, после ожесточённого штурма передовых укреплений Корфу, французский гарнизон вынужден был сложить оружие.

С освобождением Ионических островов основная задача экспедиции Ушакова была выполнена. Французы были выбиты из подступов к Балканскому полуострову и потеряли базы для операций в восточной части Средиземного моря. Таким образом, правительство Оттоманской империи, которое в течение многих десятилетий с недоверием относилось к каждому русскому кораблю, убедилось в том, что только русский флот, свободно пользующийся проливами, может гарантировать безопасность Турции.

23 (11) сентября 1805 года между Турцией и Россией был заключён новый союзный договор сроком на 9 лет, который ещё раз подтвердил обязательства о совместной защите проливов, взятые на себя Россией и Турцией. «Обе Высокие Договаривающиеся Стороны, — гласит договор, — соглашаются считать Чёрное море закрытое море и не допускать появления никакого военного или вооружённого судна какой бы то ни было державы. В случае же, если бы какая-либо из них пыталась явиться туда вооружённой, та обе Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются считать попытку за казус федерис (т. е. повод к оказанию союзной помощи) и препятствовать ей всеми своими морскими силами, признавая в том единственное средство для обеспечения своей взаимной безопасности. При этом разумеется, что свободный проход через Константинопольский канал не перестанет быть открытым для военных судов и транспортов е. в. Императора Всероссийского, которым Блистательная Порта, насколько будет от неё зависеть, во всяком случае окажет всякую помощь и предоставит всякое облегчение».

Следовательно, союзный договор 1805 года, не нарушая суверенитета Турции, предусматривал совместную оборону проливов, в которой были заинтересованы оба государства. Однако турецкое правительство уже через несколько месяцев после подписания договора грубо нарушило принятые обязательства. Поводом к этому послужила неудачная для России кампания 1805 года, завершившаяся тяжёлым поражением русско-австрийской армии в бою под Аустерлицем. Наполеону, стремившемуся связать руки России на юге, удалось убедить турецкое правительство в том, что после поражения под Аустерлицем военное могущество России окончательно подорвано и что впредь она уже не в состоянии будет защитить свои черноморские владения. Тогда султан Селим III под влиянием военных успехов Наполеона решил, что настал благоприятный момент для того, чтобы снова отнять у России южные земли, и, рассчитывая на помощь Франции, подчинил политику своей страны требованиям французской дипломатии. Это и привело к разрыву русско-турецких отношений и к новой войне.

Турции пришлось дорого заплатить за забвение исторического опыта. Война 1806—1812 годов закончилась тяжёлым военным поражением Турции, несмотря на то что главные силы русской армии были в то время отвлечены на Запад. В июне 1811 года турецкая армия, в четыре раза превосходившая по численности русскую дунайскую армию, была разбита Кут